1|19

[Пон-тян]

Пост-манга.
Леон бегая по Европам в поисках Ди, спасает жинь ребенку лет 3-х, при этом гибнет сам. Прибежавший на место трагедии дедушка мелкого, с удивлением видит, что покойный переродился. Так Софу берет на себя ответственность за маленького Леона, названного Ли. И ничего не сообщает внуку. Ди4-й и Ли растут вместе, дружат, пока Ди не забирает его "отец", Ди3й - остается только переписка.
Ли растят как китайца и ками - национальные шмотки и прочее, но в школу обычную он тоже ходит.
И вот, 20 лет спустя финала манги, Ли, закончивший школу решает приехать к своему брату в ЛА. В то же время навестить сына решает и Ди 3й, узнавший что сын подружился с Крисом Оркоттом.
Ли не знает кто он был в прошлой жизни.
Ди/Ли, намек на Ди4/Крис.

@темы: 1 тур, Известная тайна

Comments

[Тайна Пон-тян]

Отчего-то складывается впечатление, что конца в стиле "и жили они долго и счастливо" здесь не предвидится

[anna-lynx]

Тайна Пон-тян
Желаете прекращения писания? То есть, выкладки?
Так только скажите...

[Irma~]

anna-lynx

Еще бы, человек, воспитанный в семье ками Вместе с очень похожим существом
Тут же еще круче, если подумать.
Леон считал Ди ровесником и загадкой. Потому так легко и сошелся
Для Ли ровесник Ди4. Да и ками для него не загадка. С ними же рос ))) Так что сменить почтительно-уважительно отношение к 3-му Ди на что-то более равно он вот прям так сразу не сможет. Да и юн еще )))

Как это прекратить? Дальше надо выкладывать, дальше

[Nirai]

Желаете прекращения писания?

НЕТ!!!!! Не надо! Не прекращайте!!!! Я очень! очень жду продолжения!!! Пожалуйста!!!

[anna-lynx]

Irma~
Соображать он долго будет, несмотря на то, что ему чуть ли не прямым текстом намекнули. И то сразу же отрицать начал

Кира90
Не стоит рыдать. Возможно я не так поняла анонимного высказывателя, вот и предложила ему вариант. Но вы же видите, он не отозвался. А писать я бы и не прекратила. Вот выкладку - возможно.

[anna-lynx]

4. Раздражение
Пролог

Капитан Джилл Фрешни устало закрыла дверь кабинета. Уже три дня у нее был сплошной завал на работе. Сначала ее невероятно рано вызвали из дома, как потом оказалось, напрасно. Было подозрение на похищение. Хотя что там действительно могли подумать, найдя любимого быка какой-то танцорки дохлым? Только то, что эту зверюгу отравили – ран на туше не обнаружилось. А поскольку хозяйки рядом не было, – при том что все знали, что от него она не отходит, – значит, на нее и охотились. Два дня без толку потратили, опросили всех, кого можно и кого нельзя. А на деле оказалось, что взбалмошная артисточка просто безо всякого предупреждения собралась и уехала, разорвав контракт с зоопарком письмом. Надоело ей, видите, тут, да и бык, выдрессированный специально для финала, как раз сдох. Неустойку по контракту вместе с письмом танцовщицы администрации зоопарка вручил тот самый водитель фуры, который забрал реквизит и быков.
Да, полиция там сидела до явления этого водителя, да, его, водителя, тоже потрясли хорошенько, убеждаясь, что это не похититель. Вот только все равно эти дни можно было считать потерянными. Уж лучше бы Джилл каким-нибудь другим делом занялась... Например, в очередной раз проконтролировала Чайнатаун, куда с какой-то радости зачастила дочка. А то она что-то в последнее время странная стала. Да и с мальчиком своим порвала...
Эх, тяжко растить ребенка без отца...
Да, надо будет выяснить, куда девочка ходит. И к кому. Не самое лучшее место, этот Чайнатаун. Много неприятностей оттуда исходит. И там опять открылся проклятый зоомагазин.
А еще можно было бы проанализировать данные по маньяку, который месяц терроризировавшему город. Или же заняться анализом лиц, пропавших без вести. Работы, в общем, хватало и без блудной артисточки.
– Капитан Фрешни?
Джилл повернулась к говорящему.
– Леон?! – этого не может быть, просто потому, что такого не бывает. Тем более что это действительно не он...
– Кристофер Оркотт, ФБР. Я хотел бы с вами поговорить.
– ФБР? У меня на участке случилось что-то, привлекшее ваше внимание?
Полиция и ФБР друг друга не особо жаловали. А сама Джилл до сих пор не могла забыть тогдашних агентов ФБР – ложную и настоящего. Да и нынешний агент одной только внешностью и фамилией заставлял вспоминать прошлое. Особенно если учесть, что она его знала ребенком.
– Да, капитан. Я хочу уточнить информацию о нескольких убийствах, произошедших здесь.
Джилл поморщилась и пригласила агента Оркотта в кабинет. Что толку говорить там, где все уже ушки насторожили.


Зеркало взглядом не прожигалось. Да и отражение тоже не думало меняться. Уж что я до того ни делал, чем ни пытался смыть макияж – ничего не помогало. У меня и лицо уже горело, да только тональник не позволил румянцу даже проявиться. За исключением, естественно, того, что намалевал Ди. Вот ведь скотина! За такие шуточки голову откручивать надо.
Ну и как же мне теперь ходить, спрашивается? Если в магазине и не такое пройдет, да и в Жотяне мало бы кого удивило, – там уже давно ко всему привыкли, – то что будет в Лос-Анджелесе, выйди я так, даже не представляю. В одном уверен: теперь точно многие будут за крепкую девчонку принимать. Ну да, волосы длинные, телосложение еще хрупковатое, хотя и жилистое. Конечно, груди нет, так ведь я все равно с этой дурацкой раскраской излишне миловидным и женственным кажусь. Ди все-таки гад!
Вот Джейн удивится...
Ладно. Что теперь сделаешь? Мне ведь не сообщить Джейн, что наша очередная встреча отменяется. Она уже из дому ушла, а номера ее мобильного не знаю, как-то речи об этом не заходило. Что же, сейчас оденусь так, как отец и наставник приличным считают. Хоть раз за все время, проведенное в Америке, день приезда не считается. Если и будут за девчонку принимать, то пусть и одежда не заставит лаовай усомниться. Хотя мои чанпао вообще-то мужские, но кто тут поймет? Только китайцы. А для них я все равно тоже «заморский дьявол», которому позволительно рядиться во все, что захочет. Навроде – сам дурак, раз так вырядился.
После одевания в зеркале отразилась явная девчонка-сорванец. Не знай я сам, что это мое отражение, тоже поверил бы в женский пол отразившегося. Вот ведь! Ну, Ди, дождешься ты у меня солено-перченного торта! И весь тебе его скормлю, даже насильно, если понадобится, чтобы знал, как надо мной издеваться. Тьфу!
А может все-таки не идти? Но ведь Джейн будет ждать... Нельзя подводить ее. Да и посмотреть, как на ней сказалось снятие приворота тоже надо. Все же пойду.
До выхода без приключений мне добраться не удалось. Я прошел только пару шагов, едва-едва миновав две двери, за поворотом ждала приемная, где Ди обычно встречали покупателей и стоял мой некогда любимый диванчик, теперь присвоенный Ди-сяньшэном, как распахнулись вычурные двери, до того притворявшиеся резными панелями. Оттуда, как из засады, вылетела увешанная драгоценностями девица приблизительно моего возраста. Хотя почему «как»? Засада и была. Дверей тут раньше не имелось, тем более в Кристальные Палаты.
Девица с разбега впечатала меня в противоположную стену, причем моя левая рука оказалась зажата между ее и моим телом, а одна из ее рук оказалась у сонной артерии. Второй рукой тоже не слишком пошевелишь, сильно ее к стенке приложило. А тут еще и острые когти не вызывали особого желания вырываться. Еще чего доброго полоснет, а потом доказывай на том свете, что зверь кого-то из ками убивать меня не собирался. Да ведь охотников и воинов, а особенно наставника, никто не сможет убедить, что это только случайность, произошедшая по моей неосторожности. Хотя они и не станут разбираться, а просто постараются уничтожить всех здесь.
Кстати, кто на меня напал? Драконица трехглавая, хонлон. Вот это да! А у Ди только золотой дракон. И только один, значит это второго ками зверь. А эмоционально она какая-то странная, в ней будто одновременно несколько личностей. И сейчас на поверхности та, что злится.
– Ну ссссссссдравссссствуй, папочка! – прошипела хонлон, заглянув мне в глаза, а по ощущениям чуть ли не коснувшись души. – Вот и увиделиссссь.
– Да извинит меня прекрасная сяоцзе, но, мне кажется, она ошибается, – вежливо отозвался я.
Какой из меня ей «папочка»! Совсем звери тут спятили от недостатка развлечений.
– Как шшше долго я шшшдала этого момента! – продолжала хонлон, будто и не слыша меня. – Ты даже не предсссставляешшшь, как я мечтала сссссаполучить тебя!
Ее свободная рука с силой врезалась в стену у моего уха. Раздавшийся треск подтвердил, что силой девушка не обделена. Я даже нервничать начал. Хонлон с каждым словом становилась все злее, явно теряя над собой контроль. А справиться с драконицей мало кто сумел бы. Да и немногое может повредить дракону. У меня, конечно, был стилет из рога единорога, способный сразить любого, вот только я же его с собой не брал. А весь мой арсенал, захваченный на сегодня, максимум ее ранит, а значит и разъярит еще больше. Ну и где все окрестное зверье, которое обычно попадается на моем пути? Сегодня они мне бы не помешали. Хоть бы кого-нибудь из Ди позвали, и то польза.
– Хонлон, пойми, я ведь даже не понимаю, в чем ты меня обвиняешь! – попытался воззвать я к ее разуму, но мои слова были снова проигнорированы.
Хонлон уже совсем сорвалась на шипение, в котором слов больше не различалось. Когти ее сильнее надавили мне на шею, но пока кожу не пробили. Глаза хонлон пылали, но она все еще сдерживалась. Едва-едва – здание уже начало ощутимо потряхивать от ее ярости. А потом ее взгляд вдруг изменился, стал мягче, черты лица тоже смягчились. И эмоции поменялись, загоняя ярость в глубину. Но это изменение было совсем недолгим.
– Не влазь, Сюко! – относительно членораздельно прорычала она, снова пылая злостью – Я имею право его убить! Имею, ведь из-за него мы такие!!!
Да что за бред! Теперь уже не выдержал я.
– Как меня все это достало! Дайте мне спокойно жить, или же хотя бы выскажите свои претензии, наконец, чтобы я смог понять, чего вам всем от меня надо! Тут со всякой стороны проблемы и неприятности! Приехал, называется, брата проведать!!! И на тебе – сначала тотетсу со своей истерикой и идиотской манией следить за мной, потом Кристофер Оркотт со своими заскоками на тему родства, потом одержимый ками, от которого вообще непонятно чего ждать, звери всякие со своими загадками! Даже по ночам покоя нет! А теперь уже начали и нападать! Совсем уже того!! Что вам всем надо?!! А тебе чего от меня хочется, чешуйчатая?! Смерти, да?! За что? Какой я тебе «папочка»!!! Отдохнул, называется!!! Как вляпался в это безумное лето, до сих пор расхлебываю! И как будто мне мало неприятностей в магазине, так и за его пределами не легче! Достало!!!
Идиотское лето! Дурацкий месяц! И чем дальше – тем хуже. Сейчас уже каждый день что-нибудь да происходит. Вот и сегодня случилась хонлон со своими претензиями.
Я уже почти кричал прямо в лицо опешившей хонлон, когда по относительно свободной руке начал бежать болью жидкий огонь, скапливавшийся прямо в ладони. Пальцы рефлекторно сжались, хватаясь за рукоять.
Рукоять... у меня в руках... что это? Ярость потихоньку угасала, сменяемая интересом, и вместе с ней начала таять и рукоять. Я, скосив вниз глаза, с удивлением увидел, как исчезает голубоватый отблеск, напоминающий слегка изогнутый клинок. Это был... призрачный меч? Я его призвал?
Ярость угасла не только во мне. Хонлон тоже позабыла о ней, и теперь просто пораженно смотрела на меня. Хотя нет, не просто. Я чувствовал заинтересованность и любопытство, какой-то щенячий восторг, перемешанный со страхом, готовым смениться слезами, и под всем этим глухое недовольство.
– Ты сказал, что здесь Крис Оркотт, – произнесла хонлон, убирая руку от моего горла и отступив на шаг назад под тихий звон драгоценностей. Ишь ты, и голос ее изменился, стал мягче, глубже. – Это правда?
– Да, – настороженно отозвался я, меряя ее взглядом.
– Ты его точно видел?! – хонлон снова изменилась, лицо стало наивнее, глаза заблестели слезами, теперь она начала теребить свой наряд. – Где он?

[anna-lynx]

– Дзюнрей, заткнись! Не мешай! – тут же рявкнула она сама на себя, становясь снова похожей на напавшую на меня.
– Канан!!! – возмущенно отозвалась она же, обращаясь опять к себе.
– Дзюнрей, Канан, успокойтесь, – воззвала она же. – Дайте расспросить...
– Но, Сюко!..
У меня уже начало рябить в глазах и гудеть в голове от меняющегося выражения лица хонлон и ее эмоций, постоянно изменяющихся таким же калейдоскопом. Пришлось срочно перестать их читать, потому как выдержать такое мельтешение я мог не слишком долго. А вот покинуть хонлон, именовавшую себя одновременно тремя именами, наверное, по одному на каждую голову, не успел.
– Хонлон, чего разгалделась? – в коридоре появился новый участник, притом весьма раздраженный.
По его злому взгляду сразу стало ясно, кого тотетсу считает основным виновником произошедшего шума-гама. Но едва он действительно разглядел меня, как тоже онемел. Подозреваю, продолжи я читать эмоции окружающих, его шокированное изумление меня бы окончательно вырубило. Тотетсу даже два раза помотал головой и один раз ущипнул себя, чтобы увериться, что я в таком виде ему не мерещусь. Но все равно, похоже, остался при мнении, что он спит и ему снится кошмар со мной в главной роли. Мдя... Неужели так страшно?
Выглянувший в коридор Ди немедленно согнулся от хохота, не обращая внимания на хонлон, тут же засыпавшую его вопросами об агенте Оркотте, и на окаменевшего тотетсу. Я яростно запыхтел и бросился к выходу, постаравшись при пробегании мимо хорошенько толкнуть брата. Но, даже не удержавшись на ногах, Ди продолжал хохотать. Мерррзавец!!!
Ярость снова захлестывала меня, я не то что под ноги не смотрел, я даже не замечал, куда бегу, и только налетев на кого-то, немного опомнился. А вот после того, как обнаружил себя в объятьях Ди-сяньшэна, вообще оторопел. Как впрочем и он сам. Но наш столбняк продолжался недолго. Глаза ками замерцали, он как-то прерывисто вздохнул. Я, не в силах оторвать взгляда от его лица, вздрогнул, как будто в ответ, перевел взгляд на его рот, и... испуганно вывернулся из его рук.
Когда за мной захлопывалась дверь, я услышал возмущенный голос хонлон, требовавшей ответа на вопрос «Почему мне не сказали, что мой Крис приходит сюда? А как же мой контракт?»
И меня не заинтересовало, что там у этой трехликой с человеком, потому что я не понимал, что только что произошло со мной самим. Ведь я... моя ярость как-то слишком быстро исчезла. Да и то, что последовало дальше, и моя реакция, тоже были странные. Мне было почему-то уютно в его руках, но при этом и пугало. Почему я знал, что все правильно и неправильно одновременно? Почему мне вдруг захотелось... Чего? Чего мне захотелось? Я не понимал. Похоже, я уже схожу с ума.

Пришедшая на место встречи Джейн сначала просто не узнала меня, а потом долго-долго хохотала, заставив возмечтать об утоплении ее в какой-нибудь луже, которых на ее счастье в пределах видимости так и не появилось. Да и после того, как успокоилась, она время от времени подхихикивала, снова и снова напоминая мне, как я сейчас выгляжу. Девушка даже попыталась раскрутить меня на признание, с чего это я накрасился, но я так-таки и не признался. Как будто сама не могла догадаться, что это шутка кого-то из родственников... А ведь видела обоих Ди.
Последствий приворота на Джейн не осталось, она даже печали не проявляла. В общем, селки действительно качественно его сняла. А еще сказывалось, что дальше призыва дело не дошло. Что же, рад за девушку. Мало того, она даже не начала опасаться океана, и потому мы сегодня снова отправились на взморье. Хорошо... Меня-то как раз туда и тянуло, мне был просто необходим океан. И чтобы успокоиться, и чтобы... чтобы... чтобы стать собой еще больше. Иначе свое чувство я объяснить не мог. Жаль только что купаться мы не будем.
Мды, не знал я, что девчонкам без сопровождения ходить не слишком приятно. Тем более когда они достаточно миловидны. Взгляды, жесты встреченных парней, их реплики, – все они раздражали, заставляли злиться. Никогда раньше такого не было. И ладно бы только к Джейн все это относилось, хоть мне это тоже не нравилось... Но она привычная – вон, даже не реагирует, так, вроде бы просто фон. А для меня происходящее как ножом по нервам. «Девушка, можно с вами познакомиться?» Нельзя! Со мной – нельзя!!! Тем более что я парень! И с Джейн тоже нельзя! Потому что она не хочет! Уууу! Я скоро на них кидаться буду!
А пес, следующий за мной попятам, уже даже и сдерживаться не пытался, не скрываясь смеялся. Тоже бессовестный гад.
Весь день я просто кипел от злости, и видно своей агрессией и злобной жаждой крови успел достать кого-то из богов. И этот кто-то решил, что мне действительно кое-чего не хватает. В общем, я в очередной раз убедился: чем больше чего-то желаешь, тем скорее это получишь. Хотя и обратное правило тоже верно.
Район, в который нас занесло, выглядел не настолько красочным, как прочие. Да и населения и отдыхающих тут не слишком заметно было. Казалось, все затаились. А те, кто был на улице смотрели на нас с подозрением, матери подзывали детей, расходились по домам. Старушки суетились и начинали шушукаться друг с другом, награждая нас недовольными взглядами. Джейн начала оглядываться по сторонам с какой-то нервозностью, торопила меня. Пес тоже встревожился, подобрался ближе. Пришлось смириться с их мнением и прекратить отвлекаться на особо интересные здания и странности людей. Тем более что и самому мне тут не слишком нравилось. Хотя это как посмотреть. Жаль только, что мой интерес завел нас с улиц в лабиринт дворов.
Но покинуть странный район нам не удалось. В одном почти пустынном дворике компания каких-то отморозков, проводящая время за распитием алкогольной бурды, заинтересовалась нами. Они сначала окликнули нас, но мы не отозвались, торопясь покинуть неуютное место. Вот только придуркам не понравилось ни наше молчание, ни нежелание общаться с ними. Они все вразнобой вскочили и целенаправленно направились к нам. Я поторопил замешкавшуюся Джейн, велев идти вперед, после приказал псу следовать за девушкой и защищать ее, проигнорировав его возражения, что приставлен он ко мне, сам же шел несколько медленнее, прикрывая обоих и оценивая возможных противников.
Их было семеро. В большинстве смешалась в разных пропорциях кровь всех рас, взяв от прародителей все худшее, что было возможно. Двое же оставшихся, негроид и европеоид, тоже иллюстрировали крайнюю степень падения. Все они были довольно крупными, все привыкли к тому, что стая всегда права, что стая, их стая, сильнее всех. И значит, только их желания имеют право на существование, а все прочие должны склоняться перед ними. Оружия отморозки скрывать не умели, и потому мне было прекрасно видно, что у всех их имеются ножи, а у негра еще и пистолет оттягивал карман куртки.
Пистолеты меня довольно давно интересовали. Но наставник как-то разъяснил мне, почему мы не применяем огнестрельное оружие. И что тут поделаешь, когда пуля, пусть и серебряная, пусть и освященная, да что там, даже разрывная или со смещенным центром, не успевает задержаться надолго в плоти демонов. А если по какой-нибудь случайности все же останется, демон все равно успеет порвать стреляющего – слишком уж малый контакт между поверхностью смертельного металла и требующим убиения телом. Даже звездочки дают больший эффект. Но без призрачного клинка лучше полагаться на метательное оружие и верный глаз.
Огнестрельное оружие действеннее против человека. И вот мне теперь интересно, пистолет негра заряжен?
Отморозки предвкушали развлечение, и их предвкушение для меня отдавало привкусом крови.
Джейн уже была достаточно далеко, когда меня догнали. Резко развернувшись к ним лицом, я избежал руки одного из смесков, а два быстрых шага позволили мне прикрыть спину. Свое оружие против людей я применять не хотел, но вот против ихнего запрета не было. Главное – не убивать.
– Что, красотка, кинула тя подружка? – осклабившись, пробурчал белый, усыпая фразу странными, непонятно что значащими словами. Ругательства? – И че ерепениться?
– Ходь с нами, развлечешься! – так я перевел я предложение смеска, от которого увернулся.
Могу представить их развлечения.
– Вон вас сколько, вот и развлекайтесь между собой, – отозвался я, краем глаза отслеживая отход Джейн и беспокоясь, что сейчас она обернется, увидит, что я остановился, и решит броситься на помощь.
– Та те понрацца!!! – влез негр, похабно ухмыляясь.
– Неча ломатися! Не таких обламали – а это с мерзким гыканьем выдал еще один смесок.
Понравится, конечно. Вот только кто сказал, что мои развлечения понравятся вам? Ржут, переговариваются на каком-то непонятном жаргоне, где внятными остаются только предлоги. В эмоциях их закипает злость – только сейчас дошла моя единственная озвученная фраза. А у меня как раз сейчас почему-то начался тихий гул в ушах.
– Да че ей говарват?! Хватам, и ходь! – выдавший это предложение потянулся ко мне.
Ну-ну. Холодная улыбка наползла на лицо. Перехватив наглую руку, резко дернул отморозка на себя и впечатал в нос кулак. Минус один.
– Ах ты стервь! Ща получишь! – только и смог разобрать я в пространной многоголосой тираде, раздавшейся от опешивших дружков пострадавшего. А их эмоции уже захлестнула злоба.
А мне что? Я уже давно мечтал о разрядке, и хоть такая меня вполне устраивала. Вот только, к сожалению, слишком уж легко тут будет.
Отморозки, выговорившись, схватились за ножи, и только негр не цапнул свое оружие, прищуренными глазами глядя на меня. Не знаю, как долго он сможет выдержать, не вмешиваясь. Но забывать о нем я не собирался. Более импульсивные отморозки бросились на меня, сначала стараясь запугать и схватить, а потом уже ранить или убить. Вот только я вертелся между ними, подставляя под их удары их же союзников, ломая попавшиеся под руку конечности.

[anna-lynx]

А потом на меня нахлынула волна ужаса от Джейн. Она все-таки оглянулась. Но я тоже уже видел, как негр прицелился в меня. Его сообщники уже были не в состоянии нападать на меня. А я... я не быстрее пули. Нет, я слышал, что если вовремя сделать шаг в сторону, пуля пролетит мимо, но я даже не представлял, когда это «вовремя» настанет. Время как будто замедлилось. Крутанул в ладони, удобнее перехватывая, один из ножей кого-то из отморозков, вороненое дуло пистолета в руках негра неопределенно качнулось, палец начал медленно давить на курок.
Мерное гудение у меня в ушах потихоньку нарастало, превращаясь сначала в рокот, а потом в громкое пение. И вдруг все как будто с цепи сорвалось. Джейн закричала, предупреждая меня об опасности. Негр все-таки нажал на курок, и тут же перед ним прямо из щели асфальта вырвался небольшой, всего в две трети человеческого роста, фонтанчик воды, заставивший его в самый момент выстрела дернуть руку. Я бросился в сторону и вниз, одновременно метнув нож в негра. И все кончилось.

Негр ошарашено сидел у стены, глядя в точку позади меня. Я перетягивал его раненное плечо остатками его же рубашки. Джейн, нерешительно стояла за моей спиной, не зная, чем ей еще помочь. Не браться же за приведение в сознание лежащих в отрубе отморозков. Тем более что там больше нужен травматолог. А вот негр мог истечь кровью.
Наиболее странно для меня было полное отсутствие внимания со стороны живущих здесь людей. Случись что подобное в Жотяне, как вокруг уже давно собралась небольшая толпа народу, среди которого непременно оказалась бы куча знакомых всех подравшихся, как минимум один медик, кто-то из полиции. А тут тишь да гладь, как будто бы никого не касалось идиотское нападение, обернувшееся не так, как ожидали агрессоры.
Но полиция все же явилась. Ее вызвала Джейн, и именно она первая и встретила выскочивших из машин людей. За полицией примчалась скорая, врачи споро занялись пострадавшими. И только когда меня у негра сменил врач, я встал, и развернулся к полицейским, будучи очень заинтересованным странным эмоциональным фоном, сопровождающим рассказ Джейн.
Да, лучше бы я повернулся раньше. Джейн рассказывала о случившемся невероятно похожей на нее женщине, испытывая при этом неслабенькое чувство вины. Вот только в чем она себя виноватой считает? А от женщины исходили тревога и облегчение, а так же радость, что все в порядке.
Полицейские же искоса наблюдали за женщинами, а так же очень интересовались моей персоной, но пока ко мне никто не подходил. Но вот Джейн закончила разговор и подозвала меня, отчего-то теперь начав стесняться.
– Добрый день, нюйши, – вежливо поклонился я ее собеседнице.
– Капитан полиции Джилл Фрешни, – представилась она. – А вы Ли? Что вы можете рассказать о случившемся здесь?
Так это мать Джейн! Как они похожи. Только Джейн смуглее, и черты ее лица более резкие, а так – как из одной отливки вышли. Что-то мне очень везет на похожих людей. Сначала Кристофер Оркотт, теперь мать и дочь Фрешни. Свою семью не считаю, потому что они вообще-то не люди. Размышляя на эту тему, я механически отвечал на вопросы, пока не приметил, что капитан Фрешни разглядывает меня с интересом, выходящим за пределы профессионального. Она же, заметив мое удивление, отослала полицейского, записывавшего показания, усадила сразу же начавшую протестовать дочь в одну из машин и приказала кому-то из своих подчиненных отвести девушку домой, а сама снова вернулась ко мне.
– Мистер Чанг, скажите, вам что-нибудь говорит фамилия Оркотт?
Что? И она тоже?!
– Говорит. Агент Кристофер Оркотт частый гость в магазине моего отца.
– Вот даже как. А Леон Оркотт вам известен?
– Нет. Впервые это имя я услышал от агента Оркотта. Это его старший брат.
Капитан Фрешни потупилась.
– Да. И мой бывший напарник. Я так надеялась, что вы, настолько похожий на него, знаете что-нибудь о нем, что вы ему родственник. Извините.
Да, она тоже. Это что же за город, Лос-Анджелес-то? Неужели тут на каждом шагу будет попадаться кто-то, кого заинтересует мое внешнее сходство с кем-то из семейства Оркоттов? Полнейшее издевательство!
Капитан Фрешни не стала больше меня задерживать, напомнила, чтобы я, если вознамерюсь покинуть город до суда, сообщил бы об этом в участок, и только собралась сесть в машину, как подъехал кто-то еще.
Из очередной машины вышел уже упоминаемый агент Оркотт, окинул всех профессионально-цепким взглядом, и направился прямо к капитану Фрешни. Женщина тоскливо вздохнула, и отпустила дверцу машины.
– Снова здравствуйте, агент Оркотт, – первая начала она. – Что снова привело вас на наше место происшествия? Вроде бы случившееся здесь не по профилю ведомого вами дела.
– Капитан Фрешни, здравствуйте. Почему вы так считаете? Нам было передано, что один человек, совершенно не пострадав, справился с семью вооруженными людьми, что не слишком-то реально.
– Неужели? – ядовито пропела капитан Фрешни. – А если это мастер боевых искусств?
– А то я не знаю, каких сейчас «мастеров» выпускают все эти расплодившиеся школы, додзе и так далее и тому подобное. Кто же этот великий мастер?
И почему я не ушел, когда его машина только-только подъехала? А теперь уже поздно, капитан Фрешни указала на меня и даже успела представить. И теперь мы все, в том числе полицейские и заканчивавшие свою работу медики, с любопытством разглядывали застывшего агента ФБР, в ступоре таращащегося на меня. Хотя что я удивляюсь, то, как меня раскрасил брат, даже старшего ками вырубило. Ну и что же тут скажет человек? Именно что ничего.
– Капитан Фрешни, мистер Оркотт, – сразу же, пока Оркотт не успел прийти в себя и уцепиться за меня, заговорил я. – Я вам сообщу, если у меня изменится место жительства. До свидания.
Капитан Фрешни не захотела меня задерживать, и я поспешил покинуть это ставшее опасным место. А для того, чтобы за мной не мог последовать агент Оркотт, я, стоило мне только скрыться за домами, свернул в очередной переулок, далее в другой, а потом припустил бегом, увеличивая расстояние между нами. Если хочет искать – пусть ищет. Но не факт, что найдет.

Чем темнее становилось, тем меньше оставалось народу в и без того почти безлюдном районе. Цепляться ко мне больше не рисковали – что-то излишне быстро расползся по району слух о странной девице, способной раскидать семерых дюжих мужиков. Но я не расстраивался. Я, наконец, учуял вторую часть тех сил, что заставляли меня рыскать по городу в поисках. И основное место было где-то неподалеку. Там была то ли лежка, то ли это существо просто надолго застряло там. А застрять оно могло только в одном случае – кого-то жрало. Похоже, именно из-за этой твари обезлюдел район. Жители тут не рисковали выходить даже днем.
Демоническая сила просто стелилась вокруг, давила все больше, пока я приближался. Демон явно набрал много силы, в отличие от сидящих на урезанной диете Шеду и Ламассу. Но, опять же, в окрестностях по-прежнему не было других охотников, кроме меня, а сообщать Ди об убивающей твари я не собирался. Значит, боя не избежать. И я должен справиться, просто обязан... Кто бы это ни оказался. Кому? Да сам себе. Потому что уйти отсюда я уже не могу. Наставник слишком уж преуспел в моем воспитании.
На меня нахлынуло мое обычное предбоевое состояние. На губах легкая улыбка, в душе полное спокойствие. В общем, равновесие достигнуто, анализ включен.
Шел я не таясь, как будто не знал, что впереди, за поворотом, ожидает меня опасность. Я пока не знал, с чем столкнулся, но в одной руке уже прятался кинжал. На всякий случай. Улица была совсем не освещена, чему могло быть несколько причин – и повреждение проводов, и разбитые хулиганами лампы, и сила демона.
Вот и поворот. Пес, сопровождающий меня, предостерегающе тявкнул, бросился вперед, стараясь не пустить меня туда, и, пойманный за шкирку, обозвал меня полнейшим недоумком, не имеющим никакого понятия о чувстве самосохранения. Я же, не собираясь ждать, пока это существо, подобно вчерашнему кошаку влезет в мое дело, несильно ударил его по голове, лишая сознания. Полежи тут, друже милый, а то еще о тебе заботиться. И только после этого повернул на следующую улочку.
Увиденное насколько выбивало из равновесия. В конце улицы нечто жабообразное буро-зеленой расцветки, чешуйчатое и с серыми перепончатыми крыльями жрало чье-то тело, от которого уже мало что осталось. Ошметки плоти летели по сторонам, оставляя на стенах к потекам крови еще и свои пятна. Лламхигин-и-дур, кажется, вот только почему такой огромный? Они же обычно размером где-то по пояс взрослому человеку, а этот был размером со среднего быка.
Пытаясь изобразить из себя невинного прохожего, я сделал шаг назад как раз тогда, когда прыгун развернулся ко мне. Его желтые глаза сузились, увидев новую добычу, пасть открылась, горло раздулось. Оглушительный вопль ударил по ушам. О да, это все-таки лламхигин-и-дур, а не кто-то, похожий на него. Только эти демоны заставляют оцепенеть предполагаемую добычу.
Но я не жертва, а охотник, и на меня это не подействовало, так, небольшая, быстро проходящая скованность в мышцах. И потому рывок прыгуна не застал меня врасплох. Я отскочил и полоснул атакующего кинжалом, одновременно метнув две звездочки в глаза. Но прыгун оказался быстрее, к моему удивлению он успел закрыть горло лапой и убрать голову с траектории звездочек. Но еще более удивительным было то, что кинжал не смог пробить чешую.
Прыгун тоже был озадачен, настолько, что его голод даже приутих под воздействием изумления. Он, видно, давно не сталкивался с теми, кто бы от его крика не застыл. А тут человек не застыл, увернулся, да еще сопротивляется. Такой вот шок для не самого умного существа.
Наставник обучал меня иллюзиями. Он сначала просвещал меня теоретически, как нужно бороться с каждой тварью, а потом создавал тех существ и оставлял меня сражаться с ними, пока я не начинал побеждать их регулярно. При этом не учитывалось, сколько раз они убьют меня. Я сражался и прыгунами. По сравнению с многими другими эти твари были слабыми, достаточно уязвимыми больше полагающимися на свой парализующий голос. А еще они не были такими большими. И мой удар должен был прорезать его лапу до кости.

[anna-lynx]

Наставник ни разу не ошибался в иллюзиях, все встреченные мной в реальности существа, а их тоже хватало, соответствовали по силе и ловкости тому, что было показано. Как-никак отец, когда появлялся в Жотяне, тоже участвовал в моих дрессировках, позволяя играть со своими зверями. Тогда они входили вместе со мной в иллюзии, играли со мной, сражались со мной... А поскольку ками разрешил, то и силы и способности от меня не скрывались. Наши сражения проходили в полную силу, ведь на самом деле в иллюзии убить друг друга нельзя, так же как нельзя было притащить-придумать то, чего не захватил, чего не имеешь, чего не умеешь делать.
Закружив вокруг прыгуна, я размышлял. Так что же не так в этом прыгуне? Скорость? Как посмотреть, он способен уклониться от звездочки, но пока не смог поймать меня. Значит, это просто реакция, которой все равно не хватает, чтобы перекрыть мою скорость, но достаточно, чтобы вовремя уклониться от броска. Размер? О да, этот прыгун слишком велик. Место, где он появился? Конечно! Лламхигин-и-дур предпочитают пресные водоемы и обычно атакуют прямо из воды, а тут из водоемов только океан, и довольно далеко. Хотя прыгун же крылат... Прочность чешуи? И она тоже, мой кинжал не пробил ее, а в иллюзии пробивал. Значит, нужно выбирать места, где чешуя тонкая или отсутствует вообще – пасть, горло под самой пастью, брюхо, глаза. Ну-ну, только в пасть самому и лезть!
Прыгун раздраженно рявкнул, пытаясь подсечь меня хвостом. Я подпрыгнул, пропуская его под собой, а потом сразу же кувыркнулся назад, уворачиваясь от лапы, последовавшей за хвостом. Так, падать явно нельзя, все мои движения должны заканчиваться на ногах. Я пока что быстрее, но стоит только зазеваться, и меня подловят. А коготки у него впечатляющие.
Ах ты, чтоб тебя! Он еще и плюется! И слюна-то какая липкая! Всего лишь одна капля, брызнувшая на меня, прилепила полу чанпао к сяои, хорошо хоть достаточно высоко, и получившаяся петля не мешала движениям. Так, вот еще одно, чего стоит опасаться.
Бой на расстоянии не пройдет, явно. Раз начал плеваться, так рано или поздно заплюет – и все, пропал. Я же помню, что сейчас не в иллюзии... Е-мое, кажется он начал разогреваться, и двигается уже быстрее. Самому надо поторопиться.
Еще одна звездочка, посланная в глаза агрессивного земноводного, вонзилась ему в череп, не причинив особого вреда. Вот только боль заставила его взъяриться и стать еще быстрее. Я еще успевал уворачиваться, но с каждым взмахом лапы пролетали все ближе ко мне. Все, больше ничего не остается. Заведомо рискуя попасть под удар, я все же поднырнул под снова замахнувшуюся лапу и бросился не назад, а вперед. Повезло, земноводное не поняло юмора, и лапа рухнула позади меня, а сам я взлетел на спину прыгуна как раз перед его крыльями.
Прыгун яростно взревел, шокированный моей невероятной наглостью. Но особой опасности он все равно от меня не чувствовал, только ярость от наглости сопротивления, боль от вонзившейся звездочки и удивление, что я все еще жив и осмеливаюсь трепыхаться, и, мало того, взгромоздился ему на спину. Меня это несколько сбивало с толку. Неужели я ошибся в уязвимых местах?
Распластавшись на начавшем возмущенно скакать прыгуне, я, цепляясь изо всех сил, старался дотянуться до того места на горле, где чешуйки мне показались самыми тонкими. До глаз мне так вообще не добраться, слишком уж высоко голова, слишком уж бурная скачка, заставляющая все время цепляться за не слишком приспособленную для этого чешую.
Мои руки уже давно были разорваны острой чешуей, на очереди стояло пока что защищенное одеждой тело, но ткань уже была разрезана, и еще несколько подскоков лламхигин-и-дур приведут к тому, что чешуя станет вонзаться в кожу, а на сколько меня, истекающего кровью, хватит, будет зависеть от тяжести порезов и оставшейся способности удержаться на этом безумном земноводном. А тут оно, решив, что плохо развлекается, расправило крылья, которые на взмахе ударили меня в спину. Взвыв от боли – чешуя, покрывавшая маховую кость крыла, оказалась еще острее, чем чешуя на спине твари, – я каким-то образом все же смог дотянуться до подгорлья прыгуна, чудом удерживаясь на вопящей от злости твари.
Я действительно ошибся. Горло было неуязвимо. Его защищали какие-то странные щитки, сомкнувшиеся на лезвии и раздробившие заговоренный металл так, как будто бы он был из стекла. Вытащить что-то еще мне не удалось. Прыгун начал скакать так, как будто желал подтвердить свое имя перед неверящими, и крылья ему в этом только помогали. Отцепить теперь хотя бы одну руку казалось безумием, но не меньшим безумием было распластаться на этой твари и ожидать, пока чешуя и кровотечение из ран доконают меня.
Умирать я не хотел. Совсем. Тем более от лап прыгуна. Но что же мне делать? Мне нужно было хоть что-то, что могло бы пробить сверхпрочную чешую этой мутировавшей особи. А в голову приходило только одно оружие. Я почти чувствовал, как в руке возникает только утром сжимаемая рукоять, я почти верил, что вот он, сверкающий синевой клинок, напоминающий укороченную катану. И невероятно изумился, когда он все же появился. Настолько изумился, что едва не упал со сделавшего очередной кульбит лламхигин-и-дур. Но вот теперь у меня появилась уверенность, что я справлюсь. От призрачного клинка не было защиты, по крайней мере, я не знал о таковой.
Даже не задумываясь о дальнейших действиях, я выпрямился и вонзил призрачный клинок в спину прыгуна, перерезая позвоночник. И только после того, как резко опали перепончатые крылья, а сам прыгун пронзительно завизжал, падая, вспомнил, что вообще-то сейчас мы по большей части летели. Падая, тварь повернула голову, с ненавистью глядя на меня, своего убийцу, а потом резко дернулась непарализованной передней частью, сбрасывая все еще неустойчиво сидящего меня.
Клинок я из рук не выпустил, и под тяжестью тела невероятное лезвие рассекло до того неподатливую тушу. Но даже умирая лламхигин-и-дур постарался напортачить, задев меня в падении лапой. Я закричал от боли в рассеченных мышцах руки, а потом мой крик выбило из груди ударом о землю, отчего-то завершившимся фонтаном водных брызг, как будто я рухнул в бассейн.
Вода привела меня в чувство, но я об этом пожалел. Было больно, невероятно больно. Малейшее движение отдавалось вспышкой боли, от которой хотелось закрыть глаза и умереть. Но позволять себе так расслабиться я не собирался, а стал брать боль под контроль. А то пока я тут с жалостью к себе мучиться буду, кровью истечь недолго. Наконец боль стала относительно терпима – лучшего результата добиться не удалось – и со стонами и проклятьями я приподнялся, осматриваясь.
Почему я выжил после падения с высоты и удара о землю – совсем не понятно, а вот почему брызги – я, как оказалось, лежал в огромной луже непонятно откуда взявшейся воды. Вода потихоньку окрашивалась в розовый, значит, я не долго без сознания был. Отчего-то в воде мне было невероятно комфортно, и я даже не стал покидать ее, занявшись своими ранами. Вначале разрезал так и не исчезнувшим призрачным мечом подол чанпао, отодрав прилепившийся кусок, причем не возникло ни малейшего желания воспользоваться каким-нибудь из трех метательных кинжалов, все еще остававшихся в ножнах, чудом державшихся на почти перерезанной чешуей перевязи, потом, пользуясь относительно целой рукой и зубами перетянул разодранную руку выше ранения, пытаясь таким импровизированным жгутом остановить кровь. К сожалению, полностью этого не удалось, наверное, силы не хватило перетянуть так, как следовало. Далее взялся за небольшое перебинтовывание этой раны и изодраных груди и бедер, и только потом пришла очередь ладоней. И как я только клинок тем, что от них осталось, держать мог?
Голова кружилась, в ушах гудело, наверняка от неслабой такой потери крови. Я едва смог встать, меня качало из стороны в сторону, и на ногах я удерживался только благодаря тому, что опирался на призрачный клинок, бывший для меня невероятно материальным. Сделав пару шагов с помощью такого странного костыля, я наконец удивился, что никто не вышел проверить, что тут был за шум и вопли и кто тут падал. Странная страна...
А еще, идя в знакомом направлении, я понял, почему наставник говорил, что в команде лучше. Я бы тоже не отказался от помощи команды...
В глазах мутнело, гул в ушах становился все громче, но я упорно шел. И в голове отчаянно билась мысль «Дойти... дойти и увидеть...» И отчего-то она казалась самой правильной, заставляя упорно переставлять ватные ноги.

Эпилог
Хонлон своими требованиями уже успела достать всех. Она возмущалась, что ее права на Кристофера Оркотта не признают, твердила, что, не смотря на всеобщую уверенность в давнем выполнении ее контракта, все не так, и требовала, чтобы ей отдали ее человека. Ди-четвертый сразу самоустранился от решения этого вопроса и только посмеивался, наблюдая, как драконица продолжает доказывать Ди-третьему, что тот не прав. А самому этому Ди было не до претензий хонлон, которая в настоящее время дала право речи Канан. Он нервничал, в глубине души что-то щемило и царапало, заставляя тревожиться все больше. По его подсчетам Ли должен был явиться уже полчаса назад, а его до сих пор не было.
Еще через час тревожиться стал и младший Ди. Разбежавшиеся было от скандалящей хонлон звери потянулись на тревогу двух ками, но успокоить их не могли, особенно когда в магазинчик ворвался встрепанный сопровождающий Ли, и заявил, что парень оглушил его, собираясь ввязаться в какую-то схватку. При этом когда пес очнулся, не было ни того, с кем парень решил драться, ни его самого. И даже следов не осталось, только ведущие на ту улицу, а с нее – нет.
Оба ками, не сговариваясь, вскочили и бросились к дверям. Ни один не собирался больше ждать. У обоих в мыслях быстро пролетело все, что могло случиться с парнишкой, от простого перелома ноги до страшной смерти и пожирания тела победившим.

[anna-lynx]

Прямо перед ними распахнулась дверь, влетев в стену так, как будто ее пиханули со всей дури. Тот, кого ками хотели искать, тяжело привалился к стене у самых дверей, опираясь на сверкающий синевой меч. Оба ками чувствовали запах крови, исходивший от человека, видели, как ею пропитались импровизированные повязки. И только потом в глаза бросалась невероятная бледность, заметная даже под слоем макияжа, глаза, почти побелевшие от боли, встрепанные волосы, слипшиеся в сосульки от воды и крови, и полностью мокрое драное одеяние.
Первым к Ли подоспел Ди-третий, подхватил его на руки. Ли, не выпуская из рук свое странное оружие, доверчиво привалился к тому, кого раньше всеми силами избегал.
– Нашел, – тихо прошептал он, закрывая глаза.
Когда паренька занесли в его комнату, меч вывалился из его перебинтованных ладоней, вонзившись точно по центру дверного поема, и следовавший за сыном своего предыдущего воплощения Ди-четвертый не смог войти, получив предупреждающую молнию, заставившую его отскочить. Точно так же не смог выйти из комнаты и Ди-третий, возжелавший принести чего-нибудь для перевязки. Хотя меч и не стал мешать передаче перевязочного материала. Но вот на всех зверей магазина, хотевших или помочь, или посмотреть, или еще чего сделать, реагировал совершенно однозначно – награждал их постепенно возрастающими энергетическими ударами, пока не стало понятно, что относительно терпимо он относится только к двум ками. Да и то – одного не впускает, а другого не выпускает. Вот так и пришлось возиться с бессознательным Ли, который при этом постоянно норовил поймать суетящегося вокруг него Ди и заставить находиться поблизости.
Кровь из разорванной руки не останавливалась, что бы ни делал ками, остальные раны, будучи обработанными, риска для жизни Ли не представляли. А эта... Разорванные сосуды были перевязаны, но это была временная мера, их необходимо было сшить, а то лигатуры постоянно соскальзывали, заставляя снова и снова возвращать их на место. Но к кому можно было обратиться за хирургической помощью? Пока что поблизости не было таких врачей, которым ками доверились бы. А отец не отвечал на призыв.
В конце концов оба отчаявшихся ками уселись, один напротив двери с торчавшим там мечом, второй у постели раненого Ли, тут же оказавшись схваченным за руку бессознательным парнем. Им больше ничего не оставалось, только ждать.
– Чего звали? – с радостью услышали они через минут двадцать.
– Отец!
– Софу!
Хором отреагировали они, чтобы тут же замолчать, удивившись незнакомой ауре. Быстрым шагом ворвавшийся в коридор ками огляделся, кивнул сам себе и велел своему спутнику заходить. Крупный мускулистый китаец с настороженными глазами, одним взглядом охватил все, и решительно прошел мимо клинка. Его меч пропустил безо всяких проблем.
– Я забираю своего ученика, – твердо сказал он, заглянув в бледное лицо Ли.
– Нет, – тут же отозвался Ди-третий, испугавшись, что снова теряет вернувшегося Леона.
– Вы его можете тут вылечить? – насмешливо ответил китаец. – А после исцеления сможете научить его контролировать призрачный клинок? Если он останется и выживет, у вас не станет зверей. До тех пор, пока он не сможет управлять своей силой, ему у вас бывать нельзя. Да и вам с ним видеться нежелательно. На всякий случай.
Ди и сам прекрасно это понимал, помня об ударе молнии, полученной при попытке выйти, но отчего-то сильно не хотелось, чтобы Ли снова вернулся в Китай. Тем более сейчас, когда он не хочет отпускать руку ками, даже будучи без сознания.
– Я так понимаю, ты именно этого добивался, Цзянь, – холодно произнес самый старший Ди. – Неужели не было иного пути и надо было довести моего сына почти до смерти?
– Не было. Провидец храма сказал, что только в Лос-Анджелесе мой ученик сможет коснуться своей силы. Но я и сам не знал, что при этом он почти умрет.
– А предупредить его нельзя было? – яростно произнес Ди-четвертый, вскакивая. – Неужели это было так необходимо, что вы его без предупреждения бросили, как щенка вводу – тони или выплыви?!
– Я уже ответил, – безо всякого намека на эмоции отозвался китаец. – Львенок, мальчик мой, отзови клинок.
Ли заворочался, не выпуская руку Ди-третьего, его ресницы затрепетали. Ками же в это время почувствовали, как от китайца потянуло сквозняком.
– Ну же, Львенок, давай, зови его к себе. Нельзя его тут оставлять, ты иначе не сможешь уйти. Зови же.
– Н-н-ставник, – слабо пробормотал Ли, так и не открыв глаза. Но его пальцы цепче сжали ладонь ками.
– Зови.
– Да, на-а-с-с-ствник, – невнятно отозвался он, и клинок замерцал, становясь все прозрачней.
– Да, мой мальчик, так, – нежно твердил китаец, и Ди внезапно почувствовал острый укол ревности. По его мнению, никто не должен был так говорить с его Леоном!!! С его Ли...
Едва клинок исчез, китаец аккуратно, палец за пальцем, разжал ладонь Ли, цепляющегося за возмутившегося Ди, подхватил застонавшего ученика на руки и сказал, обращаясь к самому старшему Ди:
– Потом пошлете в Китай оборотня в облике Ли. О возможности прочих перемещений обычным людям лучше не знать, сами понимаете. Да и рано.
– Подождите!..
Оба младших Ди не успели больше ничего сказать. Вокруг китайца взметнулся воздушный вихрь, и тот вместе со своей ношей как будто растворился в воздухе.
Старший же Ди, усевшись на кровать приемного сына, глянул на сына и внука.
– А теперь вы мне объясните, как вы вообще допустили, что Ли чуть не умер.

[Melecefy]

ыыыыыыыыыыы
не знаю, как дотерплю до продолжения, но оч постараюсь!

[Irma~]

anna-lynx

Аааа... Какой тут Ли.... Просто класс!

[Kami Shiroi]

только что наткнулась на этот фанфик.
дорогой автор, я с нетерпением буду ждать продолжения!! пишите еще!

[Nirai]

Я счастлива и уже не плачу)))) продолжение просто замечательное! Бедный Ди, а вот что интересно: Ли будет помнить свое поведение когда вылечится?

[anna-lynx]

Кира90

Ли будет помнить свое поведение когда вылечится?

Не будет.

[Nirai]

Значит трепать Ди нервы он будет еще ооооочень долго^_^ Главное чтобы в конце концов до него таки дошло))))
Желаю вам вдохновения и побольше

[Мастер Фло]

Кира90
Пускай еще потреплет. Ди для характера полезно, а нам просто приятно ^_^
anna-lynx
Присоединюсь к Кире, это вам !

[anna-lynx]

Кира90, Seme4ka, спасибо за цветы

[anna-lynx]

Часть 2. Путь к себе
1. Тьма памяти
Пролог

Зоомагазин в Чайнатауне по-прежнему приглашал покупателей. Несмотря на все приложенные усилия, выжить владельца этого магазина из Лос-Анджелеса не удалось ни полиции (а Джилл Фрешни старалась), ни ФБР (хотя Кристофера Оркотта нельзя было обвинить в том, что он особо сильно занимался этим). Самый младший нынче Ди, тот, который четвертый, не хотел покидать этот город. Ему тут нравилось, и нравилось бы еще больше, если бы сын его предыдущего «я» не сменил одного из своих наблюдателей. Но так уж получилось, что вместо принца Фемто, египетского кота, в магазине теперь проживала упрямая и вредная хонлон. И в последнее время ее характер становился все более невыносимым, потому что две остальные ее сущности явно начали брать пример с Канан. И Ди уже некоторое время раздумывал над таким вопросом: может, стоит ей отдать Оркотта? Пусть успокоится наконец.
Кристофер очень ему нравился, вот только после визита Ли отчего-то все изменилось. Возможно, из-за их сходства. А может быть все из-за того, что до самого Ли пока что было не добраться. И потому могло произойти изменение чувств – из увлечения в братские. Потому что они действительно похожи! А желать Ли Ди не мог...
Но это он. А вот его бывший сын с первого взгляда просто запал на Ли. Да так, что иногда младшему ками страшно становилось от того, насколько старший потерял свою уравновешенность. Что уж тут говорить о самом Ли, привыкшем к совсем другому поведению ками. Так что ничего удивительного в том, что брат совершенно не понимал, чего от него было нужно.
А потом его забрали. Три года, конечно не десять, но сейчас их пережить было труднее. Возможно из-за постоянных звонков Ди-третьего, требующего новостей, возможно из-за тревоги за Ли. Да, его вылечили. Да, он пишет, звонит. И все равно, здоровым его не видел никто, кроме отца, который не общается с сыном с тех пор, как Ли был ранен.
«Интересно, почему же все-таки третий Ди оказался настолько заинтересовался Ли? Что же скрыто в прошлом? А еще хотелось бы знать, о чем разговаривало мое прежнее «я» с ныне старшим ками», – не в первый раздумал Ди-четвертый.
Но, возвращаясь к Крису Оркотту, следовало отметить, что после появления Ли он тоже как-то потерял задор и заинтересованность, направив все свои усилия на разгадку тайны взаимного сходства. Похоже, фэбээровец был просто одержим поиском своего брата. Что же, бывает, каждый строит свою жизнь по-своему.
«Ли, расскажи, что сейчас происходит у тебя. Твое последнее послание было очень многозначным и сумбурным. И выводов из него можно сделать тоже очень много. Разъяснишь?» – очередное послание составилось очень быстро, но оно не отражало всего, что хотелось сообщить. Кроме того, хотелось снова позвать брата в гости, но Ли по-прежнему было запрещено встречаться с родственниками, за исключением отца. А жаль!


Я, лежа на полу, читал «Рамаяну». Любопытная книга. Многое интересно, а еще интереснее – существовал ли этот самый Рама на самом деле и что там за царь обезьян, который Сугрива. Родственник Сунь Укуну? Или это Хануман ему родственник? Кто знает. Да и прочие персонажи... С мифологией не всегда поймешь, когда эпос описывает реально существовавших или еще существующих персонажей, а когда выдуманных. Надо будет у наставников поинтересоваться. Пусть они сами пояснят, как отличать выдуманных от реальных. Ага, еще надо уточнить, может ли вера многих людей заставить до того несуществующее материализоваться. Вон ведь сколько таких тварюшек придумано, что только диву даешься, как они еще не шляются по всему миру. Ну, мои родные были бы только счастливы от возможности появления новых видов...
Размышления прервало ощущение надвигающейся грозы, потом тихо тренькнула лопнувшая водная нить, для предупреждения навитая на дверь. И, пока моя гостья раздраженно закрывала дверь, я по-быстрому сел нормально. Типа я просто так на полу читаю, у стеночки. Ага, как же!
– Привет, Вереск! Что опять не так?
Чувства Вереск как обычно бушевали, заставляя ежиться и закрываться. Но то, что получалось с прочими людьми и нелюдьми, с Вереск не проходило. Закрыться от ее эмоциональных бурь не получалось. И за что мне такая обуза, спрашивается! Но разве наставников переспоришь? «Ты самый уравновешенный, Львенок. Так что просим тебя помочь девочке адаптироваться. Будешь ей куратором». При чем тут уравновешенность? Им эмпата к ней приставить надо было. Чтобы оный эмпат контролировал ее. А я с превеликим трудом выяснил, кого это вообще наставник приволок. Сложно представить, конечно, но среди нас неожиданно появился человек с даром Смерти. Не некромант, еще чего не хватало! Тут с такой, кем Вереск является, проблем не оберешься, а будь она некромантом, все стало бы многократно хуже.
– Все не так, – раздраженно отозвалась Вереск. – Чем дальше в лес, тем больше дров...
– Не крути вокруг да около. Что теперь пострадало?
Вереск бросила на меня яростный взгляд. Я же взглядом прожигаться не пожелал, так же как и испаряться на месте. Тогда она вздохнула и плюхнулась на пол на расстоянии пары метров от меня.
– Медитативный зал, – угрюмо сообщила она. – Наставник пытался научить погружению в себя.
Кто там у нас такой умный нашелся? Неужели наставник Велит? А ведь Вереск единственная девушка среди учащихся. И все же знают, что она в себе заперла что-то, что ее потихоньку сводит с ума. И это не сила Смерти. Заставить ее погружаться в себя тогда, когда она еще не справилась со своими бесами, истинное безумие. Или это ее по-новому учить решили? Иначе от страхов избавлять?
Ну, я конечно не целитель душ, но все равно считаю, что сначала надо занозу убрать, а потом уже зашивать рану.
Рану... хотелось бы мне знать, как я тогда, три года назад оказался в Китае. И как я вообще выжил. О, с падением-то все давно ясно – на одних инстинктах вызвал водяную линзу, которая многократно смягчила удар. Но вот кровь остановить не смог. Да еще мысль помню: «Дойти... дойти и увидеть...», но понять ее до сих пор не могу, так же как не могу понять, почему именно она удерживала меня на ногах, когда уже давно было пора рухнуть раз и навсегда. Я явно не рухнул, дошел... куда-то. Но я не помню, как... и куда... и что там было тоже. Только очнулся я уже в своей комнате в доме наставника, почти здоровый, явно целители поработали. Наверное, в Жотян меня сам наставник и переправил. Вот только как он меня вообще смог найти?
Так, я отвлекаюсь. Если Вереск заметит, потом долго выцарапывать ее из скорлупы недоверия придется. Вот ведь, взрослая девица, старше меня на два года, а ведет себя здесь, как малолетка истерично-неуравновешенная, обидчивая. Хотя что я ее обвиняю... Наставники ее в такой крутой оборот взяли, что нам, всем восьмерым, далеко до подобной нагрузки. Они как будто возжелали как можно быстрее всунуть в нее все то, что вбивали в нас многие годы, начиная с достаточно раннего детства.
Нет, я не отрицаю, что Вереск вполне способна стать одной из нас, силой и способностями ее боги не обделили. Но ведь и меру надо знать! Она и без того нервная была, а теперь так вообще, скоро на любое слово кидаться будет. И ведь никто не обращает внимания, что ее сила уже вырывается из-под ее контроля, хотя она уже не раз крушила помещения. Дождутся, что она на людей кидаться начнет. И хорошо если на нас, а если на обычных? Они же защититься не смогут. Неужели действительно не замечают? Или они считают, что раз она тут, то и выходить не будет? Наивно, если так. Если я правильно разобрался в ее характере – не усидит, ясно не усидит взаперти.
Мы же не смогли высидеть все эти три года в поместье. Уже давно нами были найдены несколько лазеек и конечно же мы совместно шлялись по окрестностям в свободное время, которое все же умудрялись выцарапать вопреки попыткам наставников загрузить нас так, чтобы не было сил на шалости. И шлялись мы до тех пор, пока у кого-нибудь не происходил выплеск силы, тогда на некоторое время затихарялись, ожидая репрессий со стороны наставников, но, не дождавшись, снова продолжали свои вылазки. Хотя я все же не верю, что наставники не знали о наших вылазках.
Хотя в последнее время, из-за появления Вереск, я к парням не присоединялся. Никогда не знаешь, когда ее в очередной раз понесет кинет в разнос и ее пошлют к куратору, то есть ко мне, а меня она отчего-то всегда и очень быстро умудрялась обнаружить. Даже странно. Меня ведь, если я не захочу, даже наставник найти не способен. А она, необученная, как будто точно знает, где я нахожусь. Неужели у нее еще и предвиденье есть, как у Рока? Но ведь находит она только меня...
– И что от зала осталось?
– Руины, – злобно зыркнула она на меня. – Поможешь восстановить?
– Куда же я денусь, – обреченно отозвался я, тоскливо поглядев на недочитанную книгу. Прощай свободный вечер из-за отсутствия наставника, здравствуй очередной быстроремонт. – А твой нынешний наставник где?
– Где-где! Заявил, что зал теперь на мне, а сам испарился. Другое дело нашлось, явно.
Другое дело говоришь? А что вдруг в тебе виноватость плеснула? Явно же не за зал. Помнится, тебя просто разрушения не особо тревожили. Случаем, «дело» это не к кому-то из целителей? Наставник по медитациям, хоть и должен был помнить предыдущие разрушения с твоим участием, мог не додуматься, что и она может оказаться разрушительной. А значит, щиты мог и не поставить, или же поставить, но слабенькие – во имя экономии. А твои выбросы к слабым не отнесешь. Вот и мог получить наставник больше, чем рассчитывал. Но ничего из этого я не сказал – зачем еще больше взвинчивать ее.
Зал был действительно в руинах. И если бы его пришлось восстанавливать обычным способом, нас бы тут и закопали. Но поскольку это учебное помещение, то и создано оно было, как и прочие, в расчете на нестандартных учеников и странные силы. И значит, чтобы вернуть его в прежнее состояние, всего-то и надо, что убрать коверкающую силу. Я знаю, сам не раз после своих выплесков помещения в порядок приводил. А вот Вереск пока в одиночку не справится. Одно дело выплеснуть, а совсем другое или впитать, или рассеять. А у нее еще и то, и другое не особенно получается.

[anna-lynx]

Закрыв глаза, я потянулся к силе. Да, всплеск был хороший... Я столько не выплескивал. Вроде бы. Хотя судить мне сложно – уборку после моих первых выплесков мне помогал наставник делать. Так что и у меня могло быть такое.
Вереск растеряно оглядывалась по сторонам, опять забыв, с чего надо начинать. Я вздохнул.
– Садись на пол и постарайся разглядеть, где твоя сила исказила каркас зала.
Сам я тоже сел рядом, но пока не присоединялся, наблюдая за неуверенными попытками Вереск справиться с собственной непослушной силой. И в который раз поразился тому, что во время этой процедуры у Вереск образовывалась как бы вторая эмоциональная аура, аура наблюдателя. Почти как у хонлон, принадлежащей Ди-сяньшэну. Елки, опять его вспомнил! Да что это такое! И дня не проходит, чтобы он мне в голову не пришел! Не понимаю! С братом я переписываюсь-перезваниваюсь, логичнее было бы его так часто вспоминать. Или Джейн, с которой тоже достаточно интенсивно общаюсь. С отцом вообще видеться разрешили, но чаще всего вспоминаю я почему-то Ди-сяньшэна.
А у Вереск тем временем начало получаться. Она уцепилась за один из хвостов силы и осторожно сматывала ее в клубок. Интересно. А что она дальше с ним делать будет? забавно, когда она закончила сматывать оборвыш силы, клубок стал шариком и она нанизала его на заговоренную проволоку. А Вереск уже более уверенно потянулась за следующим кончиком.
– Что это будет? – с любопытством поинтересовался я.
– Насадки для хлыстов, – не задумываясь ответила она. – Раз не могу впитать, а рассеивать жалко и долго, воспользуюсь иначе.
Да, Вереск предпочитала хлысты, а не клинки. И достаточно уверенно работала с ними с обеих рук. Вот только наставники все равно лучше. Но, подозреваю, ненадолго. На тренировках с хлыстами у Вереск нареканий не было.
– А они не распутаются? – а то кто их знает, рвануть может где угодно, а сила Смерти – это сила Смерти.
– С чего бы это? – удивилась почти успокоившаяся Вереск. – Они замкнуты сами на себя, и влиять будут только при ударе.
– Ну смотри... Так тебе помогать или понаблюдать пока что?
– Понаблюдай. Если не справлюсь, поможешь.
Сегодня она, хоть и пришла ко мне за помощью, справлялась сама. Мне только пару раз пришлось подхватывать срывающуюся силу, а на ее проволоке под конец уже болталось под сотню шариков. Но вот последний клубочек оказался весьма своевольным, да и устала Вереск, если честно. И когда клубочек сделал попытку впитаться ей в кожу руки, девушка панически вскрикнула. А я почувствовал очередной всплеск ужаса, исходящий отчего-то и от клубочка, и от Вереск.
Я успел перехватить клубочек, а так же успел поставить вокруг Вереск тройной щит, поймавший новую порцию выплеснувшейся силы. В чем дело?! Рассеивая очередной всплеск, я глянул на Вереск. В ее глазах плескался ужас. Что ее напугало?
Клубочек эмоционально фонил. Я не стал его сразу уничтожать, как выплеск, а начал разбирать на составляющие. То, что я почувствовал, заставило и меня испугаться. Потому что это была тень памяти, но памяти страшной. Кто-то предал ее, предал так, что рана в душе с каждым мгновением только все больше и больше кровила, и чем дальше, тем больше ширилась, грозя превратиться в бездну, в которой канут и сама Вереск, и, возможно, все окружающие.
– Вереск! Смотри на меня! – затянутые бурей глаза, в которых зрачок закрыл почти всю радужку, оставив только тонкий синий ободок, обратились ко мне. Я самопроизвольно начал проецировать на нее спокойствие, сам не понимая, как мне это удается. Потому что я его не чувствовал. Но немного успокоить ее удалось.
– Львенок... – всхлипнула она, сжимая руки в кулаки. – Ты цел...
– Да что мне станется, – добродушно отозвался я, пряча тревогу. – А ты как?
– Нормально. Ох, Львенок, как я рада, что с тобой все в порядке!
«Что я не убила тебя», – договорил про себя я не высказанные ею слова.
– Вереск, тебе снятся кошмары?
В ее взгляде отразилась такая мука, что мне уже и ответа не требовалось. Но она ответила.
– Да, – твердо сказала она. – Мне снятся кошмары. Постоянно. Каждую ночь.
– Давно? – а я по-прежнему не видел вокруг нее теней ночных коней.
– Давно, – согласилась она, решительно загоняя панику в глубину себя. – И поделать с ними я ничего не могу.
– Значит, есть причина, – отозвался я, все еще не снимая с нее щитов.
– Есть, – мрачно ухмыльнулась она.
Делиться она явно не собиралась. Ну что же, не так, так этак. Тем более, что у меня есть один очень полезный должник. Сегодня ночью!

А мне на майл пришло письмо от брата. «Ли, расскажи, что сейчас происходит у тебя. Твое последнее послание было очень многозначным и сумбурным. И выводов из него можно сделать тоже очень много. Разъяснишь?» Ну да, предыдущее мое письмо было странным, и это мягко сказано. Я вылил на брата кучу возмущений по поводу произвола наставников, так и не объяснив, в чем этот произвол заключается. Потом на нескольких страницах разглагольствовал по поводу справедливости и несправедливости, жаловался на то, что только несправедливость на меня и сваливается. И даже не поделился радостью, что совсем скоро нас всех, кроме, естественно, Вереск, официально выпустят из «заточения в поместье». Так что ничего удивительного, что Ди встревожился настолько, что потребовал объяснений.
«На меня обязанности куратора навесили, Ди», – кратко отписался я. Все равно ведь не стану объяснять ему, что за личность Вереск. И без того знаю, что человек, тем более носитель силы Смерти, ему не по нраву придется. Уверен, единственный его совет будет заключаться в том, что от Вереск нужно держаться подальше. И хорошо если так посоветует. Он же может предложить и убить ее потихоньку, пока она не убила нас.
Отправив письмо, я выключил ноутбук и лег на пол у кровати, сосредоточившись на призыве. И едва ко мне пришла дремота, как появился призываемый.
– Здравствуй, Кошмар Ночной, – поприветствовал я своего давнего гостя.
– Приветствую тебя, Ли, – буркнул жеребец, качнув огромной головой. – Три года не звал, что изменилось сейчас?
– Я же говорил, что если не даешь ответов, то отслужишь. Скажешь не было?
– И хотел бы, да недоуздок не даст отказаться, – проворчал Ночной Жеребец. – Ну и чего тебе?
– Кто-нибудь из твоих сородичей приходит в это поместье?
Жеребец принюхался и отрицательно мотнул головой.
– Нет, здесь их нет. Да и, если честно, им сюда не войти.
– Но ты же здесь.
– Я здесь потому, что меня позвал тот, кто недоуздок на меня надел. Без него бы тоже не прошел. Говори же, приемыш ками, какую службу я должен тебе!
Какой нетерпеливый. Так и хочет быстрее освободиться. А не надо было в мой сон приходить. Не надо было. Да и когда попался – ответить бы не помешало на вопросы. Тогда бы не пришлось недоуздок носить.
– Если их здесь нет, то почему одного из нас кошмары мучают?
– Память ее мучает, – немедленно отозвался жеребец, сразу же определив и того, кого мучают кошмары, и пол Вереск.
– Понятно. Так вот какое задание – я освобожу тебя, когда мы справимся с ее кошмарами. Не раньше.
Жеребец возмущенно вздыбился.
– Ты совсем спятил, человек?! Я приношу кошмары, а не избавляю от них!
– А придется. Я озвучил свое желание. Только тогда будет наш контракт завершен.
И нечего выкаблучиваться. Согласившись на службу, ты не ставил ограничений. Сам виноват.
– Гаденыш, человеческий выкормыш! Как тебя ками вообще терпят! И почему ты так им нужен! И моему тоже... – возмущенно бурчал жеребец. – Садись уж, шантажист!
Не знаю – не знаю, зачем я ками. Не знаю и того, почему меня вырастили в своей семье, а не в приют отправили. Отец для меня вообще-то сплошная загадка. А брат меня просто любит. Ну а третий... С чего ты вообще, Кошмар глупый, считаешь, что я нужен? Ерунду бормочешь.
Но Кошмар понес меня не сразу в сон Вереск. Он зачем-то по другим снам помчался. Первым был сон наверное Джейн, потому как именно она, сидя у дерева, упорно штудировала какой-то толстенный том, а вокруг нее бушевала средневековая битва, не затрагивая маленький клочок спокойствия. Джейн подняла голову от книги, увидела меня верхом на жеребце и помахала рукой. А битва вокруг нее продолжалась. Для этих рыцарей я был невидим. Очередной скачок принес меня на лесную поляну, где жеребец в очередной раз застыл. Сон отца. Отцу снилась чья-то свадьба, и видел он ее очень мрачной. Заметив нас, яростно сверкнул глазами, отчего нас просто вымело из его снов в чей-то еще. Там бегала знакомая мне енотиха, суетливо разыскивая кого-то. А из-за куста вдруг раздался тихий смешок. Енотиха бросилась туда, с возгласом «Ага, Крис! Тебе водить!» А потом она заметила меня и испуганно застыла, и сон ее начал расплываться.
Очередной скачок. Ди стоял за лабораторным столом в белом халате и что-то разглядывал под микроскопом.
– Ой, Ли, ты тут! Ты только посмотри, что за прелесть у меня получилась! – восторженно сообщил он мне. – Ты не представляешь! Ведь многих вымерших химер можно возродить!
Я содрогнулся, немедленно представив парочку особо «милых».
– Не надо, Ди! И без того их хватает!
– Ли, да ты что!
Я-то что – я ничего! А вот тебе не надо увлекаться! Ведь подставишь же нас!
– Извини, Ди, спешу. Поговорим потом.
Я пнул жеребца в бок ногой, напоминая, зачем я вообще-то еду. Брат вздохнул.
– Смотри, сам пообещал. Никто тебя за язык не тянул.
Все прочие могли забыть, что я побывал в их снах, но не ками. Так что я был уверен, брат мой визит запомнит.
Новый скачок в новый сон – Рок сидел в позе лотоса, а перед ним потихоньку вырастал маленький вулканчик, уже бросающийся искрами. Рок поднял на меня глаза и сказал:
– Привет, командир. Гуляешь? Хотя нет...

[anna-lynx]

Очередной скачок занес меня в еще один сон. И тут я чуть просто не свалился. Потому что тут был я. Или не совсем я. Этот самый «я – не я» сидел на пляже, обернувшись ко мне вполоборота, а к нему прижимался кто-то еще, кого рассмотреть мне пока не удалось. Они разговаривали.
– Неужели вас так задел обычный жест? – поинтересовался неопознанный знакомым голосом.
– Обычный? Ничего подобного, – а этот голос вроде бы мой.
– Неужели вас задел тот факт, что к вам прикасается мужчина?
– Прекрати!!!
Невероятно похожий на меня человек вдруг развернулся, открывая собеседника, схватил его за шиворот, пару раз тряхнул, и вдруг со стоном притянул его вплотную к себе и запечатал яркие губы поцелуем. Поцелуй длился долго, тела льнули друг к другу, руки обоих шало бродили по спинам друг друга. У меня, наблюдающего, начал убыстряться пульс, когда поцелуй наконец закончился.
– Какое интересное завершение воспитательного процесса, так отличается от ваших обычных угроз арестовать, – сказал целуемый, задыхаясь. – Как жаль, что вы ничего не будете помнить из этого отпуска... Так жаль...
А потом он обернулся, и его разноцветные глаза удивленно расширились, когда он увидел меня. Я в панике пнул Ночного Жеребца, требуя убраться из этого сна. И, как ни удивительно, он послушался, прыгнул дальше, оставляя позади возглас «Ли! Стой!»
– Я куда требовал, чтобы ты меня нес?! – возмущено поинтересовался я у жеребца в чьем-то нейтральном сне, изображавшем пасторальный пейзаж. – А ты почему не торопишься?!
– Она еще не видит кошмаров, – ехидно отозвался жеребец. – Она только-только засыпает. Так что скоро. А что тебе не нравится?
Все! Мне не нравится все! Я хочу быстрее разобраться, что происходит с Вереск, а не наблюдать сны с участием Ди-сяньшэна. Тем более такие!!! Елки зеленые, с кем же он целовался?!
И тут на меня с рыком бросилось нечто лохмато-рогатое, которое я поймал прямо на подлете к ноге. Ну вот! Теперь еще и тотетсу появился! Достали!!!
– НЕСИ К ВЕРЕСК, ТЫ, МЕРЗКАЯ ТВАРЬ!!! – прокричал я, отбрасывая агрессивного демона. Какая радость, что он еще почти детеныш. Взрослого я бы так не поймал. Даже во сне. Тотетсу упал прямо на лапы и с рыком изготовился к новому прыжку. Но он не успел – Кошмар решил подчиниться.
Обычная комната, обычная девочка за столом что-то пишет. Это Вереск? Сколько ей здесь лет? Я бы дал тринадцать-четырнадцать. Спешиваюсь, подхожу к ней. Но она меня не замечает. Что-то решает. Домашняя работа? Наверное. А потом раздался звонок в дверь. Девочка встала и вдруг задрожала. Звонок не смолкал, как будто кто-то решил не отрывать пальца от кнопки. Лицо девочки испуганно сморщилось, в комнате как будто потемнело. Девочка медленно, нехотя пошла в коридор. И она по-прежнему не видела меня. До двери она не дошла. Прямо перед ней вдруг возник кто-то черный, на единственном белом пятне-лице маской застыла ярость. Короткий удар разбивает лицо девочки. Она болезненно вскрикивает. Но я уже не смотрю. Я бросаюсь вперед и отшвыриваю напавшего на Вереск человека, явно меняя течение сна.
Девочка непонимающе смотрит на меня, наконец-то заметив.
– Львенок? – удивляется она.
– Привет, Вереск. И почему ты позволяешь себя бить? – поражаюсь я, прижимая орущего человека к полу.
– Ты здесь?! – никак не может она прийти в себя. Кровь сочится по подбородку на платье. А за те два месяца, которые она провела в поместье, я ни разу не видел ее в платье.
– Здесь.
Персонаж ее кошмара пытается сначала вывернуться, а потом испариться, но я не даю ему даже шанса. А Ночной Жеребец потихоньку начинает пожирать это порождение памяти.
– Это твой единственный кошмар? – интересуюсь я, сдерживая трепыхающуюся тень.
– Нет, – отвечает она, становясь той, к кому я привык. – Это тот, кого я убила первым, чтобы он не изнасиловал и не убил меня. Мой брат.
– Хороший братишка, – скривившись резюмировал я. – Таких только убивать и надо. Чтобы не портили воздух. И не мешали жить.
– Спасибо, Львенок, – слабо улыбнулась она, исчезая. Наверное, проснулась. Точно так же исчезла тень ее брата.
– Мы не справились, – сказал мне Ночной Жеребец. – Ее кошмары еще вернутся.

Следующий день прошел под таким же давлением. Вереск по-прежнему срывалась, будучи эмоционально на взводе, наставники раздраженно косились на нас обоих, предпочитая загрузить нас физически, не желая очередного всплеска силы Вереск. Но все равно не уследили, получив очередной разгромленный зал. И в очередной раз мне пришлось помогать Вереск приводить его в порядок. Но теперь у нее не получалось скатать силу в те шарики. И потому в основном очищал его я. А она с подозрением косилась на меня, опасаясь спросить, действительно ли я был в ее сне. Признаваться я не торопился. Пусть считает, что ей просто приснилось.
Еще мне пришло очередное письмо от Ди, в котором тот напоминал, что я обещал с ним поговорить позже. Явный намек, что он меня в гости ждет, как только будет позволено. А отослал подтверждение – отказываться от своих слов не собирался.
А ночью я снова вызвал Ночного Жеребца, но теперь он отнес меня прямо туда, куда следовало, безо всяческих странствий по чужим снам. Брр! Не хватало опять наткнуться на Ди-сяньшэна!
И снова передо мной разворачивалась та самая сцена. Но теперь все было немного иначе. Девочка не позволила, чтобы ее ударили, увернулась. Потом уклонилась от очередного удара. А потом схватилась за какую-то веревку. И, сердито зашипев, зазмеился хлыст, наполненный Смертью. Вереск сама начала бороться, не позволяя, чтобы ее растоптали. Но в самый ответственный момент, когда нападавший уже только и мог, что выть и просить пощады, постепенно сжимаясь в двухмерную тень, в дверь вошла импозантная женщина, наверное, мать, и с яростью накинулась на Вереск. Обвинения так и посыпались из нее. Женщина орала, с каждым воплем становясь все ужасней, обвиняя Вереск в убийстве, проклинала, кричала, что та, шлюха такая, должна была уступить брату, не имела права сопротивляться. Сама же Вереск тихо что-то бормотала, пытаясь оправдаться, и снова погружалась в ту эмоциональную бездну, откуда только-только выбралась. И я снова не выдержал.
– И вы себя считаете матерью! – язвительно начал я, разворачивая кошмарную к себе. – Великой воспитательницей и моралисткой! А то, что у вас сыночек стал выродком – это значит норма! И то, что он поднял руку на сестру тоже нормально! Ну да, как же! Ему это можно, а вот дочери защищаться нельзя?! Ерунда! Если кто начал круг насилия, то на нем он и должен замкнуться. Так вот, похоже, в вашей семье оный круг начался на вас! И вы тоже убийца и выродок. Вы же сейчас убиваете свою дочь, не имея на это никакого права!
Женщина пыталась перебить меня, но не могла вставить ничего длиннее слога, потому что я не останавливался. И с каждым моим словом все здесь светлело, а от Вереск начали исходить восхищение и восторг, вместе с благодарностью. Но сказать она не успела ничего, снова исчезнув, как и тогда. А вместе с ней исчезли и ее призраки.
– Ли, – раздраженно начал Ночной Жеребец, – ты все портишь! Нам снова не удалось уничтожить ее кошмар. Тебе не надоело?!
– Зато она справилась с его первой частью, – с энтузиазмом сообщил я.
Жеребец раздраженно всхрапнул и вышвырнул меня в реальность.

Очередной день прошел легче. Вереск все с большим подозрением смотрела на меня, но по-прежнему приходила, если ей нужна была моя помощь. Хотя сегодня не было ни единого выброса сил, да и вообще она спокойнее была. А еще Вереск старательно обдумывала что-то, наполняясь все большей решимостью.
Зато ко мне стал целенаправленно присматриваться Рок. И уже к вечеру я даже шага сделать не мог без того, чтобы не наткнуться на него. Но пока что он со мной не заговаривал.
Очередной выход в кошмары неожиданно оказался странным. Меня как будто кто-то схватил и некоторое время удерживал, а потом за мной на спине у Ночного Жеребца материализовался Рок.
– Получилось! – восторженно сказал он и призвал призрачный клинок. – Эй ты, тварь ночная! А ну оставь моего друга в покое!
– Рок, – раздраженно сказал я, перехватывая его руку с клинком, – уймись. Тут не меня от него надо освобождать, а его от меня.

[anna-lynx]

Изумление Рока было мне наградой, хотя и пришлось извернуться, ловя его за шиворот, чтобы не свалился на полном скаку. Ищи его потом в чужих снах, ведь иначе он в свое тело вернуться не сможет. Но как ему удалось вообще прорваться в мой сон-странствие?
– Львенок, ты что говоришь, это же одно из ночных чудовищ! – возмущенно сказал Рок, крепче хватаясь за меня.
– Смотря кто здесь чудовище! – злобно отозвался Ночной Жеребец. Ну, для него я действительно не самый желаемый наездник. Точнее, совсем не желаемый.
– Вези и не болтай, – шлепнул я его ладонью по боку. – Знаешь, Рок, все относительно. А этот жеребец сейчас мне помогает. Кстати, как ты сумел прорваться к нам?
– Зацепился за тебя. Знал бы ты, как это сложно! Но ведь получилось же!
Зацепился? Я быстро оценил свое состояние, и очень удивился, обнаружив, что теперь Рок чувствуется для меня много ближе. Я... я ему начал доверять. Я, кажется, могу доверить ему защищать мне спину. И он не предаст, костями ляжет, но никто мне в спину не ударит. А ведь еще недавно мы были заядлые одиночки. А если учесть, что Снег, Змей, Стоян и Влад уже полгода как команда, наставники с нами, остальной четверкой, уже опустили руки, продолжив подготовку как вольных охотников. И на тебе. Хотя я только рад. Я мечтал о команде, только никак не мог притереться ни к кому.
Жеребец остановился много резче, чем раньше. Теперь во сне Вереск оказались и я, и Рок. А там в очередной раз разворачивалась сцена с так называемой матерью. И Вереск больше не тушевалась перед ней, яростно отстаивая свое право защищаться от любого, кто бы на нее ни напал. И побеждала, стирая из памяти свой очередной кошмар. А когда снова потемнело и в комнате с ором, что теперь у него нет дочери, потому что та дрянь, которая осмелилась поднять руку на старшего брата, его ребенком быть не может, появился некий мужик, Вереск глянула в нашу сторону, взглядом запрещая вмешиваться, и яростно ответила ему, что сама не собирается считать себя его дочерью. Потому что у таких не должно быть детей вообще! Опешивший мужик отшатнулся, начал отступать, а Вереск теснила его, продолжая яростно доказывать ему, что нельзя так поступать со своими детьми.
Мне уже казалось, что помощи ей не понадобится, как вдруг с пола поднялись еще две тени, те самые, в которых превратились два ее предыдущих кошмара, и слились с третьим. Получившееся чудище с шипением кинулось на Вереск. Та отпрыгнула, и в руках ее появились два хлыста, напоминавшие уже виденные мной. Вот только теперь на них были нанизаны шарики силы Смерти, которые она сотворила ранее. Хлысты разом взметнулись, обрушиваясь на тварь, круша ее, но тварь снова сливалась, продолжая кидаться на Вереск.
– Не стойте же, теперь можно, – шепнул Ночной Жеребец, подталкивая меня и Рока.
Клинок пришел на первый же зов, рядом полыхнул такой же у Рока, и мы бросились на слившуюся тень дурной памяти. И рядом с нами вздыбился Ночной Жеребец, копытами круша мерзость, терзавшую Вереск. И танцевала с хлыстами сама недавно тезаемая, мстя за свои страхи, и меч Рока, вовремя отсекший щупальце твари, метнувшееся в меня, и мой клинок, перерубивший откуда-то появившийся хвост, целивший в спину Року, и хлыст Вереск, захлестнувший шею твари, рвущейся к горлу Ночного Жеребца. И лишь когда совместными ударами был перерублен странный жгут, все еще соединявший Вереск и тварь, порождение памяти стало медленней, потихоньку тая, пока совсем не исчезло.
Вереск подняла на нас сияющие глаза.
– Спасибо. Спасибо, Львенок, спасибо, Рок. И тебе, конь, спасибо. Без вас бы мне не справиться.
А Кошмар язвительно заржал, сообщив:
– Я не конь, я жеребец!
Потом он цапнул Рока за шиворот, толкнул меня, и мы оба оказались в стойле.
– Теперь же все? – уточнил я на всякий случай.
Рок пожал плечами.
– Не знаю.
– Все! Снимай недоуздок, придурок! – рыкнул на меня Ночной Жеребец. И обижаться я на него не собирался. Зверь честно выполнил условия нашей сделки.
– Спасибо, – сказал я, убирая недоуздок.
– Катись уже! – с этими словами жеребец исчез, унося с собой и сон.

Вереск обнаружилась у моей двери. Так странно было ощущать ее эмоционально стабильной и устойчивой. Да и сила ее больше не волновалась, плескаясь в каждую сторону на малейшее раздражение. Теперь она вся больше напоминала глубокий омут, а не яростную бурю. Но посмотрим, что будет дальше. Ведь наставники от нее не отстанут. Как и от нас.
– Это ведь был ты, – сказала она. – Ты приходил ко мне в сон.
Я улыбнулся, не отрицая и не подтверждая. Но она, нахмурившись, продолжила настаивать:
– Я в этом уверена. Да и Мара подтвердила. Так что не надо, Львенок, не надо даже молчаливо отрицать. Ты спас меня.
– Вереск, не надо.
Она не слушала.
– Мы спас меня. Ты щитом мне стал. И я щитом тебе буду, пока другой не заменит меня. Слова эти Мара услышала. Слова эти Мара одобрила. Так будет.
Я никогда не слышал и не читал о подобной клятве, но знал, что это не пустые слова, что и Вереск, не задумываясь, станет между мной и тем, кто атакует меня. Вот только позволять я ей этого не собирался. Ни она, ни Рок похоже, не понимали, какую ответственность взваливали на меня. Хотя мы становились командой, пусть и маленькой.

Эпилог

После того, как Ли попал в его сон о случившемся на острове у русалки, Ди в очередной раз потерял покой. Он помнил ошарашенное лицо Ли, видевшего тот поцелуй, и боялся, что теперь уж точно мальчик постарается совсем не встречаться с ним.
И ведь расспросы Ночного Жеребца, таскавшего Ли по снам, ничего не дали, за исключением очередной причины для ревности. Потому что жеребец понадобился Ли для спасения какой-то девицы от кошмаров памяти. Почему опять какая-то девица? Ну за что все это? Сначала его забирают! Три года его не видеть! С отцом он общается, с дедом тоже! Этой... как ее...Джейн тоже звонит! Но не ему. А теперь – девица, которую надо спасать.
А Ди-четвертый выдает в год по капле. Пока узнаешь очередные новости о Ли, так поседеешь. Почему же все так несправедливо? И не доберешься до него – только деду разрешили видеться с ним. А дед вообще после того, как Ли пострадал, ни с сыном, ни с внуком не разговаривает.
А может съездить в Китай? Вдруг повезет? Ведь должно же когда-нибудь повезти...

[anna-lynx]

Поздравляю всех с праздником.

[anna-lynx]

Продолжаю злодейски присваивать героев...

[Irma~]

anna-lynx

Ого. На целых три года спрятать Ли от Ди )))
Зато теперь ясна ссылка на тот текст. Но ваш, он самостоятельный, и отличный при этом

[anna-lynx]

Irma~, спасибо

[Melecefy]

ещё хочу...
автор, прекратите мучать читателя....
читатель от любопвтства весь маникюр обгрыз

[anna-lynx]

Grey_Fenix
А больше нету. Только планы, в общих чертах.
Я как заканчиваю часть сразу выкладываю.

[Melecefy]

anna-lynx, тогда трындец моему маникюру

[anna-lynx]

Grey_Fenix, соболезную